Иностранные банки в Чили, Аргентине и других государствах Латинской Америки.
Помимо дочерних банков иностранных финансовых структур заметное место в чилийской банковской системе занимают иностранные филиалы. При этом в Чили при создании филиала иностранный банк обязуется наделить этот филиал квазикапиталом (в сумме не менее 25 млн долл.), что позволяет защитить интересы вкладчиков и заметно уменьшает различия между филиалом и дочерним банком.
Менее успешно, чем в Чили, реализовывалась политика привлечения иностранных банков в Аргентине. Исторически в этой стране действовал сравнительно либеральный режим допуска иностранных банков, первые из которых появились еще в середине XIX в. В1935 г. был введен принцип взаимности: выдача лицензий иностранным банкам и спектр разрешенных им операций зависели от готовности страны происхождения инвестора предоставить аналогичные права аргентинским банкам. В 1994 г. практически все ограничения для иностранных банков были отменены, включая принцип взаимности. Аргентина стала объектом экспансии испанских, итальянских и североамериканских (из США и Канады) банков, установивших контроль над половиной банковских активов страны.
Однако иностранные банки практически ничего не сделали для того, чтобы предотвратить фактическое банкротство страны в 2001 г., и не особенно старались смягчить разразившийся финансово-банковский кризис. Некоторые банки (в частности, канадский Bank of Nova Scotia) приняли решение не поддерживать своих обанкротившихся аргентинских «дочек» и уйти с местного рынка.
В настоящее время иностранные банковские структуры занимают в Аргентине чуть более четверти национального банковского рынка. Помимо дочерних банков присутствуют и филиалы, которые входят в национальную систему страхования вкладов и на которых фактически распространяются нормативы центрального банка страны.
Для Венесуэлы всегда были характерны смешанные формы участия иностранного и национального капитала в кредитной системе страны. Во многих венесуэльских банках присутствовали иностранные инвесторы с миноритарными пакетами. В 1994 г. в стране начался острый финансовый кризис, сопровождавшийся банкротствами банков. Государство, национализировавшее несколько лопнувших либо находившихся на грани краха банков, не имело ни средств для их капитализации, ни — в отличие от стран Юго-Восточной Азии — политической возможности для того, чтобы «рекомендовать» национальному частному капиталу озаботиться спасением этих банков. Выходом виделась только ускоренная продажа банков иностранным стратегическим инвесторам. В результате в период с 1996 по 1998 г. доля иностранных банков в совокупных активах банковской системы выросла с 3,2 до 42,9%. Как и в других латиноамериканских странах, первенствовали испанские банки: так, на долю BSCH приходилось до 20% активов банковской системы Венесуэлы.
Рост мировых цен на нефть способствовал быстрому увеличению финансовых ресурсов, концентрируемых в руках венесуэльского государства. Одновременно в стране произошли политические изменения, связанные с укреплением позиций президента У Чавеса и постепенной радикализацией проводимой им политики. Начался процесс национализации банков, затронувший, в частности, испанские банки. Можно предположить, что этот процесс будет развиваться и в дальнейшем и, вполне возможно, будет распространяться на другие страны региона, ориентирующиеся на Венесуэлу и ее лидера, такие как Боливия, Эквадор, Никарагуа и Парагвай.
В ряде малых стран Латинской Америки и Карибского бассейна, сделавших своей специализацией офшорную финансовую деятельность, сложилась довольно густая сеть дочерних структур и филиалов крупнейших иностранных банков. Особой известностью среди них пользуются Багамские и Каймановы острова.