Основные тенденции регулирования и эволюции фондового рынка России в 1996-1998 гг.
С началом приватизации в России, начиная с 1992 г., нормативная база, регулирующая, помимо прочего, и вопросы жизнедеятельности фондового рынка, стала претерпевать кардинальные изменения. Они логично вытекали из принятой 12 декабря 1993 г. Конституции Российской Федерации, закрепившей новую структуру имущественных правоотношений, допускающих возникновение и использование различных форм собственности, в том числе и частной. Год спустя с момента принятия новой Конституции Государственная Дума утвердила основной акт, устанавливающий порядок гражданского оборота, — Гражданский кодекс РФ.
Соответствующий раздел этого документа закрепляет акционерную форму собственности, устанавливает принципиальные вопросы ее возникновения и существования, фиксирует принцип ограниченной ответственности как основополагающий для нее и содержит перечень иных особых норм функционирования акционерных обществ. В Кодекс вошел целый ряд норм, которые уже действовали в рамках Положения об акционерных обществах либо иных нормативных актов, принятых в 1991—1992 гг. (например, требование полной оплаты уставного капитала, объявленного при учреждении общества; принципиальный порядок увеличения уставного капитала и отнесения подписки на акции общества, размещенные в открытой или закрытой форме; общий подход к выплате дивидендов; исключительные прерогативы собрания акционеров общества). Вместе с тем в Кодексе появились и некоторые новации по сравнению с действовавшим корпоративным правом.
Прежде всего была устранена двойственность трактовки имущественных прав акционеров закрытого общества. В частности, согласно Закону "О предприятиях и предпринимательской деятельности" (1990 г.) имущество акционерного общества закрытого типа формировалось "за счет вкладов участников, полученных доходов и других законных источников" и принадлежало участникам такого общества "на праве общей долевой собственности", причем в соответствии с Законом "О собственности в РСФСР" (1990 г.) "участник общей долевой собственности" имел право "на выдел своей доли". При этом тот же Закон устанавливал, что "акционерные общества являются ... собственниками средств, полученных ими от продажи акций".
Из сопоставления указанных статей одного и того же правового акта формально следовало, что акционер общества закрытого типа был вправе изъять совершенный им взнос в уставный капитал такого общества, однако при этом акционерное общество оставалось собственником имущества, внесенного данным акционером в оплату за его акции. Это противоречие и было снято Гражданским кодексом, в соответствии с которым "в связи с участием в образовании имущества юридического лица его учредители (участники) могут иметь обязательственные права в отношении этого юридического лица ... К юридическим лицам, в отношении которых их участники имеют обязательственные права, относятся ... общества ..."
Отнесение акционерных прав к обязательственным свидетельствовало об укреплении континентальной правовой традиции в российском корпоративном праве в противовес англо-саксонской, на которой зиждились рассмотренные выше мероприятия по укреплению государственного регулирования фондового рынка США.
Любопытно, что сама природа акционерных обществ настолько сопротивляется обязательственной трактовке прав акционеров, что даже весьма авторитетные комментаторы Федерального закона "Об акционерных обществах", речь о котором пойдет ниже, угодили в эту правовую ловушку. В самом деле, констатируя наличие обязательственных прав общества перед акционерами — владельцами "обыкновенных и привилегированных акций общества", те же авторы, но уже в духе англо-саксонского права заявили, что акции акционерного общества — "это титулы собственности на имущество выпустившего их акционерного общества, а не фиксация отношений займа" (иными словами, общество не несет обязательственных прав к своим акционерам, поскольку именно их владения и представляют данное общество, а никто не может быть должен что-либо по отношению к самому себе).