Без евро, но с преимуществами.
Британская экономика одной из первых ощутила приход глобального кризиса в 2008 г. Власти Чехии старались уверить мир, что не испытывают проблем. Правительство Польши тоже не хотело ничего замечать. Швеция и Дания завершение эпохи подъема почувствовали с некоторой задержкой. Эти страны по разным причинам не перешли на евро, оставаясь членами Европейского союза.
Для Англии решающим был международный, имперский статус национальной валюты, отражавший давние связи с регионами вне Европы. В Дании и Швеции блокирующим фактором оказалась демократия - слишком широкая для ускоренной интеграции этих стран в неолиберальный Европейский союз.
Датчане первыми в Евросоюзе в 2000 г. отвергли предложение перейти на евро: против единой европейской валюты на референдуме проголосовало 53,2% населения. Ошибкой было бы трактовать это как выражение темного консерватизма, нежелание расставаться с национальной валютой воспринималось как недоверие к политике ЕС, включая денежный курс. Критики евро подчеркивали: эта валюта ассоциируется с отторжением у граждан контрольных функций по причине передачи части национального суверенитета европейским финансовым институтам.
Швеция осторожно входила в «воды европейской интеграции». К Евросоюзу она присоединилась в 1995 г. Но на практике решение вопроса затянулось. Шведские политики не решились проигнорировать критичный настрой избирателей - это было бы незаконно.
На референдуме в 2003 г. 56,1% участников голосования высказались против членства в еврозоне. Время не упростило задачу: в 2010 г. Государственное агентство по статистике зафиксировало самый высокий уровень недоверия к евро - 60%. Доля сторонников европейской валюты упала до 27,8% (с 44% в декабре 2009 г.). Новое снижение популярности идеи введения евро совпало с кризисом Европейского союза и проявлением первых долговых проблем на юге Европы. Нет сомнения, что повторный референдум по вопросу о переходе на новую валюту в 2011 г. закончился бы новым провалом.
В Британии перехода на евро не хотят верхи общества, а в Дании и Швеции против евро настроены низы.
В Чехии против зоны евро выступали не избиратели. Наряду с Польшей эта периферийная страна ЕС должна была просить у Еврокомиссии и ЕЦБ санкции для перехода на общеевропейскую валюту, не получая согласия. После 2008 г. положение изменилось: чешские политики откровенно называют переход на евро в текущих условиях «политической глупостью». Правительство Польши тоже передумало вступать в состав еврозоны.
Замена национальной валюты общеевропейской в докризисный период обеспечивала для государства Евросоюза большую глубину финансово-корпоративной интеграции. Передача монетарного инструмента властям объединенной Европы не казалась проблемой. Там, где не считали нужным учитывать мнение населения (в Восточной Европе), власти открыто просили поскорее принять их в еврозону.
Позднее заносчивость руководства ЕС обернулась не в пользу экономик с единой валютой. А страны, сохранившие контроль над своими национальными валютами, напротив, получили возможность использовать монетарные механизмы.
Европа отставала в развитии кризиса от США. Неслучайно в 2009 г. укрепление евро к американской валюте казалось безальтернативным. Видимое благополучие длилось до тех пор, пока одна за другой не начали возникать бюджетно-долговые проблемы государств еврозоны. Своеобразным лидером процесса оказалась Греция. За ней в 2011 г. последовали другие страны зоны евро, за исключением Германии (а до времени и Франции).