Законодательство США о ценных бумагах 1933—1934 гг.
Законопроект, посвященный регулированию фондового рынка, был вчерне подготовлен консультантами Рузвельта уже к концу марта, т.е. к тому моменту, когда стало ясно, что билль Томпсона законом не станет. То, что администрация продолжает считать кодификацию принципов регулирования фондового рынка одним из приоритетных вопросов своей законодательной повестки, было заявлено в послании Рузвельта, которое было оглашено перед американскими законодателями 29 марта 1933 г. В нем президент подчеркивал: "Я рекомендую Конгрессу принять законодательство, предусматривающее регулирование обращения ценных бумаг в торговле между штатами и призванное вернуть доверие общественности к операциям с ценными бумагами. Как показала практика, многочисленные законы штатов не смогли защитить инвесторов от огромных потерь, вызванных нечестной и неэтичной деятельностью компаний, занимающихся продажей ценных бумаг".
Работа над президентской версией билля была завершена 8 апреля группой, возглавляемой Ф. Франкфуртером и включавшей Дж. Лендиса, Б. Коугена и
Т. Коркорана. Все они уже зарекомендовали себя, правда, скорее на словах, а не на деле, как активные поборники широкомасштабного, но гибкого федерального регулирования экономики.
Принципиальное различие между двумя биллями обусловливалось заложенными в них концепциями регулирования рынка ценных бумаг. X. Томпсон и его консультанты исходили из того, что директора корпораций, выпуская и продавая ценные бумаги, получали деньги, что и предопределяло наступление их индивидуальной имущественной ответственности. Бот почему законопроект Томпсона предполагал привлекать к суду высших должностных лиц эмитентов, неоправданно оставляя в стороне бухгалтеров, юристов и других специалистов корпораций, имевших в силу своих должностных обязанностей непосредственное отношение к рынку ценных бумаг. X. Томсон исходил из того, что и злоупотребления можно предотвращать посредством жесткого контроля над деятельностью директоров корпораций. При всем внешнем радикализме данный подход был не чем иным, как реликтом докорпоративной эпохи — времени частных компаний и закрытых партнерств, которое для большинства отраслей американской экономики закончилось в конце XIX в.
Команда Франкфуртера исповедовала более просвещенный взгляд на макроэкономические реалии. Она понимала, что современный деловой мир состоит из множества взаимосвязанных и взаимозависимых групп и секторов, каждый из которых выполняет свои отдельные функции и защищает собственные интересы. С их точки зрения, крупнейшие корпорации, действуя на рынке капитала в качестве потребителей инвестиционных ресурсов, уже перестали являть собой персонифицированные хозяйствующие субъекты. Как отмечал теоретик корпоративной организации предпринимательства П. Дракер, "любой бизнес в Америке сегодня — это публичный корпоративный бизнес ... и корпорации надо рассматривать в первую очередь не как объединения людей, собравшихся для извлечения прибыли, а как социальные институты, решающие определенные экономические задачи в интересах всего общества".
Мы далеки от желания утверждать, что подобный подход Дракера и сонма иных теоретиков корпоративного бизнеса не страдал упрощенчеством и был полностью лишен каких-либо изъянов — они, безусловно, были ему присущи. Вместе с тем этот подход, на наш взгляд, лучше, чем архаичные воззрения XIX в., учитывал объективный характер той ступени развития, на которой находилась экономика США.